Корабль судьбы. Том 2 - Страница 129

129

– Мне бы на баке быть, а не здесь, – ворчливо пожаловалась Альтия подруге.

– А с какой стати? – ответствовала та. – Все равно ты ничем не можешь повлиять на то, что там происходит. – Кажется, у Альтии стал такой вид, будто она прикидывала, а не сойти ли с ума, и Йек мечтательно добавила: – Глядя на такое славное чешуйчатое рыльце, невольно задумываешься, а как же выглядит все остальное.

– Не задумывалась, – ледяным тоном отрезала Альтия.

Ей действительно не хотелось ни о чем таком думать. Парень был потомственным торговцем из Чащоб, родичем торговцам Удачного. Значит, она обязана была сочувствовать ему и быть на его стороне, а не гадать, как выглядит его тело. Это казалось ей непристойным. К тому же она и раньше видела жителей Чащоб – и не сказать, чтобы очень уж была потрясена. Тем более что они не были ни в чем виноваты: это делали с ними Чащобы и река. А семейство Хупрусов славилось не только несметным богатством, но и незапятнанной честностью. Так что Рэйн Хупрус – чешуи там, не чешуи – был очень неплохой парой для Малты. То, что он разыскал ее в подобной дали да еще и таким удивительным способом – это ли не доказательство храброго и верного сердца?

Но и Малту винить за то, что та убежала, Альтия не могла. Наверное, бедная девочка навоображала себе писаного красавчика под вуалью. А жених вон каким оказался. Даже не бородавчатым, как она когда-то боялась, а вовсе чешуйчатым.

Рэйн стащил с плеч мокрую рубашку, и она шлепнулась на пол поверх кучи прочей одежды. Он вздохнул – сквозь зубы, со свистом – и стал смотреть в маленькое зеркальце на стене, стараясь увидеть себя Малтиными глазами. Что ж, Тинталья ему не солгала. Путешествие вместе с нею многократно ускорило и усилило изменения, присущие его роду. Он провел пальцем по тонким драконьим чешуям на лице, опустил и вновь поднял веки, за которыми светились медные рептильи глаза. На обнаженной груди чешуя отливала бронзой, а кожа под ней казалась синеватой. Интересно, это из-за бесконечных синяков или уже и цвет начал меняться? Он видывал пятидесятилетних соплеменников, которые не могли похвастаться подобными переменами. Что-то будет с ним через несколько лет, не говоря уже о старости? Может, у него вырастут настоящие когти, зубы станут остроконечными, а язык раздвоится?

Да только все это не имело никакого значения. Теперь ему предстоит стариться в одиночестве. И то большей частью в подземельях, где он будет выкапывать коконы драконов, уцелевшие с прежних времен. Так что его внешность отныне уже никого не волнует. Тинталья выполнила свою часть сделки. И он выполнит свою. Смешно. Он прозакладывал всю свою будущность в надежде отыскать Малту. Да, фантазия у него всегда была на высоте. Как он мечтал, что обретет ее невредимой, невзирая на бесчисленные напасти, и тут-то она упадет в его распахнутые объятия и тотчас поклянется навеки быть с ним. А когда он наконец снимет перед ней вуаль, она улыбнется, погладит чешуи и скажет: это не важно, она любит не его лицо, а его самого.

Реальность, как ей и положено, оказалась грубее и проще. Тинталья сбросила его в воду – и была такова во главе своих драгоценных змеенышей. А он, измотанный бесконечными перелетами и холодными ночевками на никому не ведомых островках, чуть не утонул. Пришлось родственникам Малты вытаскивать его из воды. Каким, наверное, идиотом он выглядел в их глазах! Да и весь его поиск, по сути, кончился пшиком, ведь Малту уже ни от кого не надо было спасать. Правда, он покамест еще не понял, с какой стати над Проказницей развевался джамелийский флаг, но судя по всему, Альтия Вестрит сумела как-то отбить свой корабль и вызволить племянницу. Так что его жалкие усилия не только оказались никому не нужны – его самого еще пришлось от смерти спасать.

Он взял с нагеля одну из рубашек Уинтроу, повертел ее в руках и со вздохом повесил обратно. Потом поднял с пола свою. С нее по-прежнему текло. Вместе с рубашкой была скомкана его злополучная вуаль. Рэйн молча смотрел на нее какое-то время. Потом выпутал из рубашки, отжал.

И она стала первым предметом, который он на себя натянул.

Малта стояла под проливным дождем и смотрела перед собой невидящим взглядом. Тонкая чешуя на лице Рэйна была подобна серебристой кольчуге, а медные глаза светились теплыми огоньками, словно два маяка. Однажды она коснулась его губ сквозь вуаль. Малта поднесла руку к губам, заново ощутила, каким шершавым и грубым стало то и другое, – и отдернула пальцы. Зачем думать о том, что стало недостижимо? Она подняла лицо навстречу ледяному дождю, радуясь его потокам. «Ну пожалуйста, заморозь меня. Хоть будет не так больно…»

– Мне холодно! – заскулил рядом сатрап. – И я устал здесь стоять!

Кеннит метнул на него взгляд, в котором сквозило предупреждение.

Сатрап стоял, плотно обхватив себя руками, и трясся всем телом.

– Не думаю, чтобы они прибыли! – заявил он. – Чего ради я должен стоять здесь, под дождем, на ветру?

– Потому, – отрезал Кеннит, – что я так приказал!

Уинтроу отважился вмешаться.

– Возьми мой плащ, если хочешь, – предложил он сатрапу.

Джамелийский самодержец нахмурился.

– Что толку с твоего плаща? – сказал он. – С него же течет!

– Ну так мокни и помалкивай! – прорычал Кеннит.

Малта только вздохнула. Она успела утвердиться во мнении, что пират и сатрап на самом деле были очень похожи. Значит, коли уж она справлялась с одним, так и с другим как-нибудь совладает. Одним словом, вовсе не избыток мужества, а величайшее отчаяние подвигнуло ее сделать несколько шагов по палубе и встать перед Кеннитом, сложив на груди руки. Да, это был очень опасный и вспыльчивый человек, но она его не боялась. Ибо что он мог ей причинить? Сломать ей жизнь?

129